Беспечность, на грани безумия встретившись с богом, сокрытым в глубинах, столь темных и неприветливых,
что нет надежды выбраться и поделиться с другими этой бесконечной болью и инерцией, прячущейся за
маской ласкового и справедливого правосудия, способного в миг принести избавление, подобно яркой вспышке
и грому, её сопровождающему, уносящих прочь из того уголка сознания, который принято называть миром.
Пустота, да и только, осознание собственного одиночества не может не расстроить, особенно когда в голову
приходит мысль, что ни головы, ни мысли и нет в действительности. И действительности нет. Ответа не найти
не на один из вопросов, всё иллюзорно, но в сущности, это плюс, ведь нет нужды опасаться, просто стоит
научиться верить. Верить в то, что воля деформирует действительность. Право, это так забавно,
рассуждать о том, чего нет и как этим воспользоваться, чтобы подобно скульптору вылепить из несуществующего
материала очередную химеру, по каким-то причинам более симпатичную. Насилие, боль, кровопролитие,
коллективная галлюцинация. Любовь, радость, счастье, коллективная галлюцинация. высокочастотные
колебания. Волны. Бесвязность, запутанность, парадоксальность, алогичность. Проще сказать-маразм, но
не пойти ли всем в таком случае в пизду? Так, без лишней суеты, просто в ужасе скрыться. Или напротив
уйти дальше в хитросплетение букв, надеясь отыскать в каждой строчке сокрытых смыслов множества.
Побег от мыслей скверных, желания слиться с отходами, по истечении последней капли покрасневшей от железа
воды, набранной в ванную. Он удался, спору нет, но какой ценой-лишь время способно сказать. Никто и
никогда не может узнать и полюбить другого человека. Полюбить также искренне и страстно, как и
самого себя. И пусть не лукавят, говоря, что свет им не мил и себя они ненавидят, лишь напускное, да
временное. Перегрызть другим глотки, клыками слов выдерая куски кровоточащей плоти-вот что доставит
ни с чем несравнимое удовольствие, утопить в лужах собственных слез и крови, припоминая каждый
дерзкий взгляд, неосторожное слово, да-да, вот оно неотвратимое и бесконтрольное счастье. Впрочем,
на самом то деле, даже это не принесет покоя и успокоения, столь вожделеного и столь презираемого,
ведь остановиться всегда и везде смерти подобно, потому, что суждено под ногами спещащих вперед
погибнуть в агонии, на прощанье одаривая всех проклятиями. Безумие. XCIII. Делай что хочешь.
<Срывая с ветвей листья, надвигаясь на город черным лоскутным одеялом, вскоре прийдет новый день>
Врать некрасиво и неприятно, просто опасно, потому нет желания утверждать, что только ты,
никто более, что нет дороже, нет других поводов остановить беспредел, разложение, что других
смыслов тоже нет. Сгоришь, как и другие, как листья в костре, отдавая напоследок последнее тепло
и яркий свет. Раправиться без угрызений совести не составит труда, ведь по заслугам воздается,
нет раздражителя - нет раздражения, есть только терпение ангельское, но не бесконечное, которое
в один миг иссякает и обрушивает на всех ухмыляющееся возмездие, изощренное и бестактное. Упреки
в голословности особенно забавны, когда обещают разможжить голову, возможно стоит напротив радоваться,
ведь не принесет никому приятных снов исполненная угроза такого рода. Безличностно. Беспричастно.
Участие, сострадание, хоть капельку отдать бы и получить в замен ответную реакцию. Раздражение,
хандра, как же это все угнетает, пора прекращать, уходить прочь отсюда, дальше в поисках своей Фудзи.